snab-remont.ru

Сарнов Бенедикт Михайлович И где опустишь ты копыта?

В издание вошли некоторые статьи, очерки, фельетоны и полемические заметки 80-х и 90-х годов Бенедикта Сарнова.

Сарнов Бенедикт Михайлович Случай Эренбурга

Илья Эренбург, одна из самых противоречивых фигур в советской литературе и общественной жизни, предстает в этой книге не только прекрасным прозаиком, тонким поэтом и блистательным публицистом, но прежде всего человеком, переживающим драму, поставившим свой талант на службу сталинскому режиму и делающим многое этому режиму вопреки. Размышления автора о жизни и творчестве Эренбурга перемежаются воспоминаниями о встречах и доверительных беседах с ним.

Сарнов Бенедикт Михайлович Маяковский. Самоубийство

Смерть и бессмертие… В приложении к Маяковскому оба этих слова таят в себе множество вопросов. О причинах трагической гибели поэта спорят поныне, и споры эти сегодня так же горячи, как в тот роковой день 14 апреля 1930 года. И с бессмертием Маяковского дело обстоит тоже не просто. На какое бессмертие может рассчитывать поэт, сказавший: "Умри, мой стих…", "Мне наплевать на бронзы многопудье, мне наплевать на мраморную слизь…"?

Сарнов Бенедикт Михайлович Случай Эренбурга

Илья Эренбург, одна из самых противоречивых фигур в советской литературе и общественной жизни, предстает в этой книге не только прекрасным прозаиком, тонким поэтом и блистательным публицистом, но прежде всего человеком, переживающим драму, поставившим свой талант на службу сталинскому режиму и делающим многое этому режиму вопреки. Размышления автора о жизни и творчестве Эренбурга перемежаются воспоминаниями о встречах и доверительных беседах с ним.

Сарнов Бенедикт Михайлович Феномен Солженицына

Литература о Солженицыне огромна. Это горы книг, статей, научных трудов, диссертаций, восторженных и полемических откликов. Казалось бы, - какой простор для самых разнообразных взглядов, трактовок, эстетических, философских и политических интерпретаций роли и места писателя в литературной и общественно-политической жизни страны и мира. На самом деле, однако, особого разнообразия тут не наблюдается. Вся эта литература аккуратно делится на две противостоящие друг другу категории. Одна - это апологетика (если речь о творчестве "великого писателя земли русской" - коленопреклонение и восторг, если о его биографии - нимб пророка и гения, не жизнеописание, а - житие). И - другая, противоположная: разоблачения, глумления, памфлеты, а то и пасквили. Книга Бенедикта Сарнова "Феномен Солженицына" - едва ли не единственная, автор которой поставил перед собой задачу дать серьезный и по возможности объективный анализ как художественной, так и мировоззренческой эволюции (лучше сказать - трансформации) писателя. Но можно ли сохранить объективность, выясняя свои отношения с человеком, сыгравшим огромную - и совсем не простую - роль в твоей жизни?

Сарнов Бенедикт Михайлович Кому улыбался Блок

В этой книге собраны фельетоны и литературно-критические статьи фельетонного жанра, писавшиеся и публиконашпнеся Бене­диктом Сарнопым и разные годы, А то, что их собралось так много, свидетельствует, как говорит автор, о том, что. видно, не гак уж мало оказалось в поле его зрения литературных фактов и явлений, о которых, как ему представлялось, можно и нужно было говорить только вот в такой насмешливой, фельетонной манере.

Сарнов Бенедикт Михайлович Кому улыбался Блок

В этой книге собраны фельетоны и литературно-критические статьи фельетонного жанра, писавшиеся и публиковавшиеся Бенедиктом Сарновым и разные годы, А то, что их собралось так много, свидетельствует, как говорит автор, о том, что, видно, не гак уж мало оказалось в поле его зрения литературных фактов и явлений, о которых, как ему представлялось, можно и нужно было говорить только вот в такой насмешливой, фельетонной манере.

Сарнов Бенедикт Михайлович Если бы Пушкин…

Эта книга - не о Пушкине. А имя Пушкина в ее названии появилось потому, что автор вспомнил такую реплику из одного рассказа Михаила Зощенко: - Это был гениальный и великий поэт. И приходится пожалеть, что он не живет сейчас вместе с нами. Мы бы его на руках носили и устроили бы поэту сказочную жизнь, если бы, конечно, знали, что из него получится именно Пушкин. В наше время, - говорит по этому поводу автор, - жили писатели и поэты, которых теперь уже тоже называют великими и гениальными. Но при жизни никто не спешил их носить на руках и устраивать им сказочную жизнь. Их не печатали (Булгаков), изгоняли из страны (Ходасевич), обрекали на голод и нищету (Зощенко), загоняли на верную гибель на Колыму (Мандельштам), а то и просто убивали (Бабель). Вот о чем эта книга.

Сарнов Бенедикт Михайлович Путеводитель по Маяковскому

Эта книга, в отличие от других книг данной серии, является путеводителем не по какому-то одному произведению, а по всей лирике Маяковского, практически по всей его поэзии, ибо Маяковский оставался лириком и в гражданских своих стихах, и даже в поэмах. На протяжении книги автор ведет читателя по сложному лабиринту сцеплений, которые образуют лирические стихи Маяковского в соседстве со стихами его товарищей по поэтическому цеху, а также со стихами поэтов, на первый взгляд бесконечно ему чужих, а на самом деле не таких уж далеких. Для учителей школ, лицеев и гимназий, студентов, старшеклассников, абитуриентов, специалистов-филологов и широкого круга читателей.

Сарнов Бенедикт Михайлович Если бы Пушкин…

Сарнов Бенедикт Михайлович Кому улыбался Блок

В этой книге собраны фельетоны и литературно-критические статьи фельетонного жанра, писавшиеся и публиконашпнеся Бене­диктом Сарнопым и разные годы, А то, что их собралось так много, свидетельствует, как говорит автор, о том, что. видно, не гак уж мало оказалось в поле его зрения литературных фактов и явлений, о которых, как ему представлялось, можно и нужно было говорить только вот в такой насмешливой, фельетонной манере.

Сарнов Бенедикт Михайлович Если бы Пушкин…

Сарнов Бенедикт Михайлович Сталин и писатели: книга третья

Третий том книги Бенедикта Сарнова "Сталин и писатели" - как и второй том той же книги - состоит из четырех глав: "Сталин и Шолохов", "Сталин и Пильняк", "Сталин и Замятин", "Сталин и Платонов". Эти четыре сюжета не менее - а в иных случаях и более - драматичны, чем те, с которыми читатель столкнулся в первых двух книгах трехтомника. В главе "Сталин и Шолохов" Б. Сарнов включается в давние, а в последние годы с новой силой вспыхнувшие споры о том, кто был автором "Тихого Дона". Но его тут интересует не столько сама эта проблема, сколько отношение к ней Сталина: ведь именно Сталин пресек все "сплетни" о плагиате и "назначил" автором этой великой книги молодого Шолохова.

Сарнов Бенедикт Михайлович Сталин и писатели. Книга четвертая

Четвертый том книги Бенедикта Сарнова "Сталин и писатели" по замыслу автора должен стать завершающим. Он состоит из четырех глав: "Сталин и Бабель", "Сталин и Фадеев", "Сталин и Эрдман" и "Сталин и Симонов". Заключает том короткое авторское послесловие, подводящее итог всей книге, всем ее четырем томам.

Сарнов Бенедикт Михайлович Сталин и писатели: Книга первая

Новая книга Бенедикта Сарнова "Сталин и писатели" по замыслу автора должна состоять из двадцати глав. В каждой из них разворачивается сюжет острой психологической драмы, в иных случаях ставшей трагедией. Отталкиваясь от документов и опираясь на них, расширяя границы документа, автор подробно рассматривает "взаимоотношения" со Сталиным каждого из тех писателей, на чью судьбу наложило свою печать чугунное сталинское слово. В первую книгу из двадцати задуманных автором глав вошли шесть: "Сталин и Горький", "Сталин и Маяковский", "Сталин и Пастернак", "Сталин и Мандельштам", "Сталин и Демьян Бедный", "Сталин и Эренбург".

Сарнов Бенедикт Михайлович Сталин и писатели: Книга вторая

В каждой из глав книги Бенедикта Сарнова "Сталин и писатели" разворачивается сюжет острой психологической драмы, в иных случаях ставшей трагедией. Отталкиваясь от документов и опираясь на них, расширяя границы документа, автор подробно рассматривает "взаимоотношения" со Сталиным тех писателей, на чью судьбу наложило свою печать чугунное сталинское слово. В предисловии к первой книге автор сообщал, что в его план входит рассмотрение по меньшей мере двадцати таких сюжетов. Но сюжеты эти оказались такими объемными, что первую книгу составили только шесть глав из задуманных автором двадцати: "Сталин и Горький", "Сталин и Маяковский", "Сталин и Пастернак", "Сталин и Мандельштам", "Сталин и Демьян Бедный", "Сталин и Эренбург". Сюжеты, составившие вторую книгу, оказались еще более объемными, и поэтому в ней только четыре главы: "Сталин и А.Н.Толстой", "Сталин и Зощенко", "Сталин и Булгаков", "Сталин и Ахматова".